Молодой Годар (2017) скачать бесплатно

Рецензия кинокритика к фильму Молодой Годар

Премьера в России нового фильма Мишеля Хазанавичуса состоится только через месяц, но благодаря одной влиятельной киносети воронежские синефилы (а также жители еще дюжины российских городов) получили возможность посмотреть его уже сейчас. Режиссер с триумфом прокатившегося по миру «Артиста» на этот раз взял за основу сценария мемуары второй жены Жана-Люка Годара актрисы Анн Вяземски, потому картина с трудным непереводимым названием «Le Redoutable» пойдет у нас в прокате под названием «Молодой Годар». Режиссеру «На последнем дыхании» в период рассказываемой истории уже 36 лет, но он тщетно пытается найти себя среди молодого поколения и стремится во что бы то ни стало понравится ему.

Ядром повествования становится симметрия угасания любви Годара и Вяземски и перехода режиссера «Китаянки» от авторского кино к политике: по мере того, как Годар все больше отходит от своих режиссерских принципов, уклоняется во все больший нигилизм по отношению к своему творчеству и кино вообще, тем более он становится невыносим, и тем менее Анна его любит. Хазанавичус максимально чуждается возвеличивания поисков Годара, показывая всю амбивалентность его творческой натуры. Происходя из семьи швейцарских банкиров и постоянно вращаясь в среде среднего класса, Годар всегда стеснялся и презирал свою буржуазность, чуждость своих эстетических поисков простому народному искусству, то бишь реализму.

Хазанавичус чрезвычайно убедительно, с большим юмором (не цинично и не пошло, вульгарность присуща ему скорее в любовных сценах) показывает все большее отчуждение французского гения от окружающих и самого себя, все большее фанатичное замыкание в плену собственных идеологических фантомов: Годар откровенно называет дерьмом все, что он делал до 1968 года, более того дерьмом он считает весь прошедший кинематограф, все, что не дает сиюминутной отдачи, не изображает революционного движения масс. Режиссер «Молодого Годара», конечно, не мог удержаться от искушения воссоздать баррикады 68-го, но вышло у него это не фантазийно, как у Гарреля в «Постоянных любовниках», а лубочно-открыточно, как у Бертолуччи в «Мечтателях».

Конечно, картину Хазанавичуса можно упрекнуть в однобокости: показывая человеческую правду и правоту Вяземски, он ни на миг не сомневается в том, что Годар заблуждается, а мир прав, хотя весь ход событий европейской истории показал, что это было именно так, а не иначе. Жемчужиной картины становятся эмоциональные тирады Годара в адрес всего на свете от соседа в ресторане до друга-кинокритика, которых он не стесняясь поливает грязью. Фильм Хазанавичуса — настоящее испытание для фанатов Годара, ибо в столь нелицеприятном виде на экране мэтр еще не представал. Действительно, трудно не согласится с мнением постановщика, что чем более Годар уходил в идеологические дебри, чем больше увлекался политикой, тем больше хирело его кино, тем более бесплотным и мертвым оно становилось.

Путь от живой поэзии к мертвым лозунгам — это трагический путь, путь всей европейской интеллигенции, путь великого журнала «Кайе дю синема», но шаржированно играющий Годара Луи Гаррель, в этой картине открывший у себя комический талант, подчеркивает и глубокую неприкаянность мэтра, его неуважение, даже презрение к самому себе, его глубокую неудовлетворенность собственным творчеством. И пусть мир был прав, а гений ошибался, но даже его ошибки, созданные в соавторстве с жалкой посредственностью Гореном, взявшим над гением верх и убедившим его отказаться от самого себя, даже эти «кинолистовки», как называл их сам Годар, в разы лучше любой даже самой профессиональной коммерческой картины, ибо Годаром на протяжении всего его творческого пути всегда руководила реальная боль за человека, его лихорадочное, разорванное мышление, находившееся в состоянии смятения, лучше всего отразило трагедию поколения бэби-буммеров, хоть сам он к нему и не принадлежал.

Снятое объективно, с добрым человеческим юмором, с сочувствием к заблуждениям мэтра лента Хазанавичуса — шаг вперед по сравнению с «Артистом», шаг по направлению к созданию синефильского кинематографа нового типа, когда шутки и комические ситуации рождаются из киноцитат и околокинематографического разговора. Лучше сценой картины становится объяснение в кинотеатре, когда, смотря «Страсти Жанны д`Арк», Годар отчитывает Вяземски, и ее слезы рифмуются со слезами Жанны, а его собственные доводы — с речью монаха, которого играет Антонен Арто. Вот действительно не только кинематографическая, но и культурная рифма! Годар стал для мира и своей возлюбленной как великий шизофреник Арто, чей бред причинял боль, но в котором сквозили недоступные для обычного понимания бездны.

Годар давно оторвался от земли и зрителей, 10 лет посвятив политическому кино, он вернулся к большому экрану, но не стал понятнее, его «неизреченные глаголы» будоражат зрителей и сейчас, в таких лентах, как «История (и) кино», «Моцарт навсегда», «Наша музыка», и, конечно, он уже не попадает в нерв времени, как было в 60-е, став философом-затворником не от мира сего. Но его ни на что не похожий кинематограф со всеми его заблуждениями, грубыми обвинениями, нетерпимый и колючий, непонятный и сумасшедший прикасается к таким безднам в нас самих и нашей истории, что мы не можем вычеркнуть его из нашей жизни. Лента Хазанавичуса доказывает нам это.